автор Наташа Евлюшина
февраль 2018 г.
Она, как и многие, заблудилась в лабиринте жизни. Пошла дорогой престижной, но дорогой не своей. Любила творить руками, а стала творить головой. Это казалось нормальным, особенно со стороны. Галина Дмитрук по образованию преподаватель белорусского языка и литературы, по второй специальности — журналист. На четвертом курсе девушка начала работать корреспондентом на телеканале «СТВ» и уверенно продвигалась вверх по карьерной лестнице. Это казалась правильным, особенно со стороны. Здесь, с микрофоном в руке, Галина на своем месте, и впереди у нее светлое будущее в журналистике. Но девушка всех удивила и в один миг вышла из кадра. Она не хотела быть «правильной», она хотела быть настоящей. Так Галина Дмитрук стала мастером авторской куклы и пошла своим путем. О тренде на интерьерные куклы, коллекционерах и скульптурном плагиате — в нашем интервью с ремесленницей.
— Галина, вы недавно вернулись из Екатеринбурга, где проводили мастер-класс по лепке, а впереди еще целый «тур» по городам России. Расскажите, как это для вас — учить других?
Мне нравится. Весело, интересно на мастер-классах, узнаешь новых людей. Потому что когда делаешь кукол, ты один дома — в своей ракушке. А иногда все-таки хочется выплескивать эмоции не только на творчество, но еще и на людей. Мастер-классы - отличный повод. Конечно, невозможно ни за три дня, ни за неделю, ни за месяц вложить в людей то, чему я учусь уже двенадцатый год. Но у них получается неплохо. И мои мастер-классы все-таки заточены на скульптуру и анатомию, нежели на какую-то стилизованную легкую вещь. Поэтому я рассказываю о костях, мышцах. Там все очень серьезно. И, несмотря на то, что люди приходят с нуля, они даже пластилин в руках не мяли и не знают как пальцами двигать, тем не менее, они лепят и делают это правильно. Я достаточно строгий учитель, диплом педагога помогает. Даже встречаю своих учеников через год где-то на выставках. И мне приятно, что они продолжают этим заниматься.
Интерес есть, многие хотят учиться. Сейчас куклы становятся все более популярными во всем мире. Правда, у нас, в Беларуси, немного плачевная ситуация. Проявить себя здесь очень сложно. Потому что этот тренд на куклы подразумевает использование материалов определенного уровня. Если это фарфор, то это крутой американский фарфор. Если ты берешь сантехнический фарфор, то твои куклы априори не могут стоить дорого. А где у нас достать этот американский фарфор? Нужно заказывать, а это все очень дорого. Ткани, которые я использую, стоят по 100-150$ за метр. В Беларуси материалов либо нет, либо они стоят безумных денег. Мастера покупают материалы попроще, ведь у всех семьи, дети, нужно платить за квартиру. И потом белорус, потратив на свою куклу 200-300$, не может продать ее за 500-600$, потому что люди, которые разбираются, смотрят в первую очередь на качество материалов. Опять же не скажу, что в Беларуси много коллекционеров. Сложно людям показать и доказать, что это стоящая работа. В той же России и Азербайджане с этим проще. У меня на родине буквально десяток работ, все остальные уходят за границу. Надеюсь, что что-то изменится в ближайшее время.
— Как вы вообще оказались в творчестве?
Мне всегда нравилось что-то делать своими руками, это успокаивало. Свою первую куклу из дерева сделала в 9 классе, это был 2001 год. Поняла, что хочу делать кукол. Для меня это было хобби, отдушина. Никогда не рассматривала серьезно это занятие, да и ничего вокруг не способствовало. Мама говорила: «Зачем? Надо серьезную профессию». Поэтому по образованию я педагог белорусского языка и литературы, а вторая специальность — журналистика. Училась на дневном, работала в новостях. И в какой-то момент я осознала, что сижу на интервью, смотрю на человека, мне надо ему вопросы задавать, а у меня в голове темный лес — я потерялась в проблеме, о которой мы говорили. Смотрю на него и думаю: какой он харизматичный, какой у него нос интересный, какие у него надбровные дуги особенные. Поняла, что многие мои интервью просто пролетали, потому что я смотрела, как человек двигается, как он жестикулирует. И тут начала закрадываться мысль: может, я не журналист? Все-таки журналистика держит меня в каком-то напряжении: постоянные цейтноты, куда-то нужно ехать и в дождь, и в снег, кто-то не хочет давать интервью. После окончания университета ушла с телевидения.
— Не страшно было расстаться со стабильностью?
Конечно, стабильность очень заманивает, когда ты работаешь и знаешь, что получишь за это деньги. Но я полностью осознавала, что делаю. Понимала, что сразу не заработаю на куклах. Здесь все очень непредсказуемо: ты много вкладываешь и не знаешь, купят их в этом месяце или в следующем или через полгода. А когда хотят купить куклу в другой стране, у тебя нет денег на билет, чтобы ее туда отвезти. Конечно, это очень напрягает. В какой-то момент я сидела у себя на кухне, разложив фарфоровые заготовочки, и думала: что я делаю? Родители были против, все крутили пальцем у виска. Мое решение многие не восприняли вообще, это было слишком рискованно. Говорили, что в Беларуси ты ничего не продашь, что у тебя не получится. Это был 2006 год и мои куклы на тот момент стоили 200-300$ при затратах в 150-200$. Но тем не менее все как-то потихонечку двигалось. После телевидения я сразу забеременела, и в это времясо мной случайно познакомился производитель известной во всем мире скульптурной глины и искренне удивился, что я делаю своих кукол из его материалов. И уже через год я поехала на очень крутую выставку во Франкфурт.
— А в Беларуси что?
Меня здесь никто не знает. Я персонаж, которого нет. Не состою ни в одном союзе. Так получилось, что эти двери для меня так и не открылись. Я стучалась везде. Даже была ситуация, когда я ездила и просила документы на вывоз своих кукол за границу, подтверждение о том, что они не являются культурной ценностью. И один раз мне сказали: «А вы состоите в каком-то союзе? Ну, так ваши работы не являются культурной ценностью». И как-то получилось, что эти закрытые двери заставили меня посмотреть в другую сторону. Среди моих коллекционеров жена президента Азербайджана, у нее 7 моих работ, жены министров - коллекционеры. Мне приятно, что они ценят мои работы. Потихоньку открываются двери в других странах. Знакомство с производителем дало возможность ездить на мастер-классы. В Германии, в Бельгии, в Италии, в Латвии —меня всегда ждут.
— У нас публика не понимает смысла кукол или для нее это дорого?
Сначала было недопонимание. У меня в какой-то период были трешовые работы — анорексичные кровавые куклы с длиннющими ногами. Я пыталась показать зрителю, что я не эпатирую, а просто хочу донести свою мысль. Да, это уродство, но посыл не был кого-то разозлить. Мой ребенок все это понимал, он говорил: «Мамочка, мы должны их накормить, пожалеть». Мне хотелось показать, что люди есть разные: больные, несчастные— и нужно ко всем относиться с душой. Может, на меня повлияло то, что я тогда снимала сюжеты про больных детей. И это был мой внутренний позыв — показать, что нужно лояльно относиться ко всем. В тот момент мои куклы стали отражением моей боли. Но когда обо мне писали в прессе, я слышала такие вещи: «Что курит художник, да у нее проблемы с психикой». Я считаю себя нормальным человеком. И, ощущая себя художником, мне не хочется цензуры. Я выставляла как-то коллекцию «Шелк». Там были полуобнаженные девушки, прикрытые легкой тканью. Я объясняла концепцию, что есть женская красота и что под тканью тело и я не могу не вылепить соски или пупок, ведь это часть скульптуры. Для меня это не эротика, это нежность и красота, грудь — это символ материнства, жизни и тепла. Одни это понимают. Другим надо долго объяснять, что куклы во всем мире — это арт, искусство.
— Обидно слышать критику от соотечественников?
К критике привыкаешь. Уже не обидно. Когда ты только становишься на этот путь, конечно, опасаясь, смотришь по сторонам: нравится людям — не нравится. Потом, когда у тебя уже раскупаются работы, когда тебя приглашают в другие страны на выставки, становишься увереннее. За моими плечами не стоит никто: ни директор, ни богатый папа, ни обеспеченный муж. Все мои выставки — это то, что я сама лично, девушка из Беларуси, поверив в свои силы, заработала и тут же взяла и потратила на ту или иную выставку. У меня были случаи, когда я приезжала на выставку в Россию, платила две тысячи долларов за стенд и молилась, чтобы продать хотя бы одну куклу. Потому что мой муж меня просто линчует. Кукла продалась, я вернулась домой и он говорит: «Молодец, вышла на ноль, супер». Он был несказанно рад. Потому что во всем мире это очень дорогое занятие. Я всем своим ученикам говорю: «Девочки, если у вас есть богатые родители или ваш муж хорошо зарабатывает, занимайтесь этим. Но если этого нет и вы рассчитываете только на своих кукол…» Я неплохо продаю своих куклол, но у меня до сих пор нет норковой шубы и дорогой машины, и мы живем в съемной квартире. Это все очень тяжело, работа целый день и еще по ночам. Проектам, которыми ты горишь, отдаешь все последние деньги и кушаешь по утрам овсянку. Но я все равно всему этому рада.И надеюсь, что у нас будет когда-нибудь все очень круто с куклами.
— За эти 12 лет, что вы занимаетесь куклами, как трансформировалось ваше творчество, может, посыл изменился?
Посыл изменился. Вначале я очень остро воспринимала все, что происходило вокруг, меня очень расстраивало человеческое горе, болезни, я всем сопереживала. И почему-то мне показалось, что правильней в своем творчестве отражать именно какие-то негативные жизненные моменты, чтобы привлечь к ним внимание — и все мы станем лучше. На этих драматических работах я оттачивала свое ремесленническое умение лепить, шить. После рождения ребенка еще какое-то время я сопереживала другим людям, а потом, даже стыдно признаваться, но появился какой-то такой внутренний эгоизм, и я поняла, что необязательно видеть полупустой стакан, можно видеть наполовину наполненный и думать о том, как наполнить его еще. И я стала ощущать больше хорошего и красивого вокруг. Поняла, что для того чтобы показать женскую красоту, необязательно показывать уродства и призывать других людей это видеть. Так я начала лепить красивых нежных кукол. Как-то успокоилась. Если раньше творчество было надрывом, оголенным нервом, будоражащими эмоциями, то потом оно стало медитативным релаксом с чашечкой кофе, с какой-то прекрасной музыкой, наблюдениями за моим ребенком. В моей голове все поменялось. Захотелось уюта, спокойствия, обычных женских дел. Я начала готовить, отрастила свои черные волосы, и даже брови, перестала ярко краситься, носить эпатажные вещи, стала мягкой, и естественно, мои куклы стали уютнее. Ну да я немножко запопсела. Делаю теперь розовых ванильных кукол. Я и сама сейчас так одеваюсь: розовый пуховик и белые угги. Я дочку еще очень хочу. Сейчас мое отношении к миру очень лояльное, мне все нравится. Если меня что-то расстраивает, эгоистично от этого ухожу и говорю, как кот Леопольд: «Ребята, давайте жить дружно». Жить стало проще. Когда ты видишь прекрасное, вокруг появляется много прекрасного, ты хорошими мыслями это к себе притягиваешь. Это тоже этап. Что будешь дальше, не знаю. Знаю одно: я всегда буду честна. Если мне захочется сделать Микки Мауса, я сделаю его, но я сама должна это захотеть.
— Приходилось сталкиваться с плагиатом на свои работы?
На мелкий плагиат, например, моих учеников, я не обращаю внимание, потому что я сама их так научила и, естественно, они будут повторять. Уже не переживаю по поводу плагиата, все равно я постоянно меняюсь и угнаться за моими идеями невозможно. Сейчас я леплю коллекцию MagicalForest. Это проект полиуретановых кукол, в ней будут просто сюрреалистичные кресла-животные. Сейчас я очень этим болею и знаю, что никто не влезет в мою голову и это не сделает. Поэтому плагиата не боюсь.
— Плагиат — это хороший способ отточить свое мастерство или путь в никуда, как вы считаете?
Все очень по-разному. Многие мастера преподают именно свои техники, свое видение кукольной скульптуры. И, естественно, люди повторяют за этими мастерами и какое-то долгое время они еще пишут, что я вдохновляюсь работами такого-то художника. Это даже видно. Априори такие работы не могут стоить дорого, потому что это не твое видение и коллекционеры это прекрасно понимают. Если человек на это идет, то понимает, что престижа его имени какое-то время не будет, это его личный выбор. Это путь в никуда, который человек выбирает себе сам. Очень многие оттачивают мастерство и потом находят свое. Кому-то, возможно, так проще: сначала идти в ногу с кем-то, а потом, когда на крыло встал, летишь сам. Никто никого обвинять в этом не имеет право. Я отношусь плохо к тому плагиату, когда ты откровенно плагиатишь и выдаешь за свое. Призываю художников смотреть вокруг, впитывать и оборачиваться внутрь себя. Потому что только там, если ты настоящий художник, там Вселенная. Ты это изнутри достанешь и не надо смотреть, кто как делает. Если тебе суждено этим заниматься, всегда внутри тебя зажжется этот огонек. Отточишь навык лепки, и все равно видение красоты изнутри неминуемо приведет к тому, что ты создашь что-то свое и все скажут: «Это его, это вау, круто». Свои куклы я делаю всей душой, прям слезы наворачиваются. Это же все им передается. Поэтому люди, которые повторяют только внешнюю оболочку за другими художниками, это люди, которые лишают себя огромного удовольствия — творческого прозрения, катарсиса. Но каждый имеет право выбирать свой жизненный путь.
Дарить людям минуты счастью можно абсолютно по-разному. И намного приятней, если сам от этого получаешь неимоверное удовольствие. Галина Дмитрук, один из немногих мастеров авторской интерьерной куклы в Беларуси, нашла свой способ делать этот мир прекрасней.
Кукольный дизайн в Беларуси начал развиваться сравнительно недавно ― около четырех лет назад. Галина, несмотря на свой юный возраст (на сегодняшний день девушке всего 25) и специальность журналиста, ― один из мастеров, стоящих у истоков этого искусства в нашей стране.
Начиная с 2007 года, Галина принимала участие более чем в 15 международных выставках. У нее около 60 работ, но большинство из них можно увидеть лишь на снимках ― почти все разъехались по разным уголкам мира, в частные коллекции ценителей.
Самое интригующее, что ее творения ― отнюдь не классические фарфоровые красавицы с золотыми кудрями и пустой улыбкой, а готические аристократки и мистические ведьмочки, немного пугающие силой образа, но, бесспорно, чарующие.
Галина рассказала нам о «рождении» необычных кукол и процессе их создания.
― Галина, в свои 25 лет ты уже успела поработать журналистом на республиканском телеканале, учителем белорусского языка и литературы в школе. Однако нашла себя совершенно в ином…
― Да, я человек очень активный. Никто не знает, сколько ему предначертано, поэтому иногда мне кажется, что даже если мне осталось лет 80, все равно этого очень мало, чтобы успеть все.
Внутренний комфорт для меня сегодня самое важное. Раньше многое приходилось делать с чувством, что этого от меня ждут родители, работодатели, социум. Но после рождения моего малыша (Марку годик) почувствовала в себе внутреннюю уверенность. Наконец сумела правильно расставить приоритеты. Ведь от себя не уйдешь ― хочется заниматься тем, в чем ты можешь быть уникален.
Возможно, прозвучит немного наивно, но с самого раннего детства я постоянно что-то рисовала и делала свомим руками. В более сознательном возрасте начала перешивать одежду. Паралелльно с этим всегда одним из любимых «развлечений» были куклы. В них все мои творческие возможности как-то очень логично и сошлись: умение шить, видение нетрадиционных фасонов, ощущение цвета и фактуры. Тем более ни одно другое занятие не приносит мне столько удовлетворения и ощущения гармонии.
― Как «родилась» твоя первая кукла?
― Свою первую куклу я увидела во сне. Проснувшись, нашла какую-то деревяшку и интуитивно, не имея никаких специальных навыков, вырезала голову, руки и ноги. Профессиональный этап творчества начался немного позже.
― Наверное, все идет из детства. Я была такая вредина (смеется) ― все время ближе к «темненькому» персонажу. И до сих пор меня просто разрывает от этого образа. В нем есть что-то дико притягательное и живое. Однако отнюдь не все мои работы такие своенравные. Есть и та же романтичная девушка, ожидающая своего принца на белом коне, и наивная глупышка с рыжими локонами. Среди них нашлось место даже испепеляющей одним лишь взглядом старой деве.
― Твои работы выполнены в индивидуальном стиле, единственном в своем роде как в Беларуси, так, возможно, и во всей Европе. Как бы ты его охарактеризовала?
― Я бы назвала эту манеру искаженым реализмом. Да, не удивляйтесь, все-таки реализм, потому что мне очень нравится натуральная красота и естественность. Одновременно с этим сильно искажаю эту красоту в сторону гипертрофированности. Если я вижу во внешности или образе женщины элемент, который меня восхищает, то непременно его сильно увеличу, гипербализирую. Если это худые ноги, то обязательно будут и очень длинные. Выразительные глаза ― невероятно большие.
Образы, костюмы... нельзя сказать, что это готика в ее традиционном понимании, скорее, интерпритированная моим восприятием.
― Когда мастер создают куклу, он, образно говоря, вдыхает в нее жизнь. Во многих религиях раньше и вовсе запрещали изображать фигуры людей. Верешь ли ты в «магию» кукол?
― Авторские куклы — они живые. И в их магию, конечно, верю.
Был случай, я делала куклу для своей преподавательницы, которая всегда мечтала танцевать. Фарфоровая танцовщица со спущенными ножками получилась ее уменьшенной копией. Но у куклы постоянно ломались ноги. Каково было мое удивление, когда я встретила преподавательницу с палочкой после перелома. Ту работу ей так и не подарила. Продать куклу до сих пор не решаюсь.
И такие невероятные случаи могу рассказать чуть ли не о каждой своей кукле.
― Некоторые мастера зашивают сердечко в куклу, мол, чтобы она ожила. Как ты вдыхаешь жизнь в своих персонажей?
― Глаза! Для меня это ключевой момент в кукле. У моих работ они становятся все больше и больше. Взглянул в глаза, словил контакт… и пошло тепло в сердце. Только потом ты замечаешь, что у куклы тонкие пальцы, что она что-то держит в руках и так далее. Верю, что кукла глазами может каким-то образом взаимодействовать с этим миром.
Еще один значительный момент ― в нарядах и образах всех моих кукл есть элементы винтажности. Я постоянно использую антикварные вещи. Будь то фата мамы моего мужа, которую ей, в свою очередь, прислала мама из Аргентины лет 50 назад, или маленькая монетка со времен царской России.
Только прочувствуйте: кажется, обычный кусок тряпки, а сколько человеческих судеб «она видела». Ведь к этой фате относились определенным образом, бережно хранили, раз она дошла до меня через столько лет. Это лучше, чем любое сердечко или заклинание! Оно «живое», со своей невероятной историей.
― Кукла — это синтез скульптуры, художественного искусства, дизайна, мастерства парикмахера, башмачника, портного… Так сколько же времени уходит на ее создание?
― Около трех недель. Мои куклы абсолютно разного размера: от тридцати пяти сантиметров до метра и даже больше. Трудоемкая работа!
Сначала из гипса лепится форма, в которую чуть позже заливается фарфор. Когда материал подсох, но еще не застыл, я приступаю к корректировке: делаю разрез глаз, форму губ и бровей, создаю настроение героини. Затем приступаю к шлифовке деталей и созданию каркаса. Этап создания костюма мне особенно нравится. Ты пришиваешь последний камешек — и вот он, момент истины! Ощущение радости от того, что твоя миссия как художника выполнена и теперь-то куклу можно «отпустить», — несравнимо ни с чем. Несмотря на то что вкладываю очень многое в кукол, учусь отпускать их с легкостью. И, конечно, стараюсь постоянно поддерживать связь с теми, кто их приобрел. Даже есть мечта побывать во всех странах, куда переехали мои куклы.
― Что для тебя главное, когда ты «отпускаешь свое детище в мир»?
― Чтобы человек ценил и понимал куклу. Многие из людей, которые приобретали у меня работы, даже комнаты специально под них декорировали.
Я верю, что каким-то образом кукла может влиять на человека. Даже если ты утром встал, взглянул на нее и просто улыбнулся ― это уже заряд позитива, который несешь в себе и даришь встретившимся тебе по пути людям, семье, коллегам. У них, в свою очередь, от этого тоже настроение поднялось. И пошло… Как дорожка из домино! Все это можно сравнить с эффектом взмаха крыла бабочки, от которого на другом континенте может произойти цунами.
Да, именно такими утопическими мыслями я руководствуюсь, когда творю! (смеется)
В малом зале Музея современного изобразительного искусства вечером 19 марта буквально яблоку негде было упасть. Минчане хлынули на открытие выставки мастера интерьерной куклы Галины Дмитрук Lux interior, что в переводе с латыни обозначает "внутренний свет". Куклы Галины не так просты, какими могут показаться на первый взгляд. Убедиться в этом пришли и стар и млад, несмотря на возрастное ограничение "18+" для посетителей выставки.
Галина редко выставляет свои удивительные работы в Беларуси: раз, максимум два раза в год. Поэтому люди, пришедшие на открытие дерзкой, провокационной экспозиции обступили автора плотной стеной и забрасывали вопросами: "А почему куклы такие мрачные?", "Вам не кажется, что они жуткие?", "Что вы хотели сказать этой куклой?", Из чего вы их делаете?", "Как влияют куклы на вашу жизнь?"... Галина с улыбкой на лице спокойно и подробно отвечала на все вопросы, неустанно повторяя, что в ее работах нет ничего демонического, кровавого.
"Это не просто куклы — это куклы-картины, раскрывающие двойственность понятий "свобода", "мода" и "красота", которые смотрят на нас из полумрака композиций глазами, полными внутреннего света. Интерьер переосмысливается Галиной Дмитрук как внутреннее пространство. А куклы становятся не только частью интерьера — в них заложено свое собственное внутреннее пространство, наполненное противоположными эмоциями" , — сообщают пришедшим на выставку ее кураторы. Но сама Галина понятие "мода" относительно своих кукол отвергает напрочь: "Тем, кто пришел сюда, я хочу сказать, что эти куклы не имеют ничего общего ни с женской грациозностью, ни с модельным бизнесом — ничего абсолютно" .
"А автор этих кукол такая милая! Странно…" — послышалась реплика в толпе, оброненная молодой девушкой, которая старательно снимала кукол на телефон. Впрочем, не только она была удивлена тем, что Галина Дмитрук — очень милая, общительная и веселая девушка, которая говорит о своем серьезном творчестве, смеясь. Многие, познакомившись с экспозицией, ожидали увидеть молчаливую женщину с суровой печатью многоговорящего страдания на лице.
"Я о куклах говорить вообще не люблю — у меня лучше получается их делать , — делится с посетителями выставки Галина. — Мой муж такого же мнения. Вообще, я не планировала делать выставку в Беларуси. Те люди, которые меня знают, подтвердят, что я очень искренний, честный и честолюбивый человек. Если я вижу, что публика меня не понимает, я не пойду к ней. Так получается, что с белорусским зрителем мне находить контакт непросто, хотя здесь очень много удивительных, добрых и умных людей и у меня самые добрые посылы. Но я вижу, что вас пришло так много, значит, есть люди, которым это интересно" .
"Вы видите, что здесь большинство женских образов, но, как ни странно, на их создание меня вдохновляли мужчины. Мне часто говорят: "Галя, твои куклы так похожи на тебя!", но моя главная муза — мой супруг, и все мои куклы похожи на него! Он видит меня постоянно: в грязной рубашке, среди разбросанных кисточек и красок… Но я не думаю об этом. Мне кажется, я живу совершенно другой жизнью, не такой, как другие люди, я вечно в своих фантазиях. Мне хочется верить, что мои фантазии изменят мир к лучшему…"
"Это не злые, не черные, не драматичные работы. Они просто сложные , — объясняет Галина. — Если вы это поймете, то наградой вам за это будет катарсис — это я вам обещаю!"
Поздравить Галину Дмитрук с персональной выставкой пришла известная белорусская художница Анна Силивончик . Она поделилась с Naviny.by впечатлениями от сложных работ Галины: "Меня привлекает и восхищает то, что Галя как художник очень органична в своем творчестве. То, что мы видим в ее работах, это, наверняка, автопортреты художника, какие-то ее состояния и настроения и наоборот — глядя на Галю, сразу представляешь ее кукол. Это говорит о том, что художник в своем творчестве настоящий, честный, не лукавит, а это дорогого стоит.
Конечно, европейский зритель более подготовлен к чему-то такому нестандартному и, может быть, провокационному, к тому, что не прилизано, как часто бывает у нас. Но, с другой стороны, именно поэтому у нас такая выставка может вызвать какой-то резонанс, какой-то отклик, и не важно, отрицательный или положительный — это в любом случае хорошо. В Европе же, наверное, такая выставка уже не вызовет резонанса" .
Тем временем Галина активно общалась со своим зрителем: "Видите, у них очень фактурные лица, поэтому они постоянно меняются: иначе упадет свет, и кукла уже другая. Как портрет Дориана Грея, только без мистической окраски. Я с ними как с людьми, бывает, чувствую себя, такие они живые…"
Когда я обратилась к Галине за комментарием, она нисколько не удивилась белорусскому языку и не начала, как часто бывает, извиняться за то, что любит язык, но не может на нем говорить. Художница легко перешла на белорусский, приятно удивив меня гладкой и красивой речью: "Канешне, я ведала, што рэакцыя гледачоў будзе рознай і неадназначнай, бо мяне прынята лічыць падпольшчыцай — я маю на ўвазе, што я не мэйнстрым, а хутчэй андэрграўнд. Паколькі я свае работы выстаўляю вельмі рэдка ў Беларусі, то людзі чакаюць выставу, каб паглядзець на іх. Некаторыя нават да мяне дадому прыходзяць, каб паглядзець на новыя лялькі! Вельмі часта мае лялькі наогул не бачаць шырокага гледача, бо адразу трапляюць у калекцыю куды-небудзь за мяжу і натуральна іх убачыць ужо немагчыма.
А неадназначны погляд на мае творы — гэта нармальна, я сама такая неадназначная (усміхаецца). Ніколі не варта меркаваць нешта пра чалавека па ягоным знешнім выглядзе. І па мне таксама. Я не жыву ў нейкім палацы, не харчуюся кажанамі ці іншымі пачварамі. Я звычайны чалавек, у мяне ёсць сям"я: муж, сын. Пра лялек можна думаць рознае. Для мяне яны добрыя, яркія, неардынарныя. Яны не нясуць ні смерць, ні нейкі гвалт… Я столькі разоў чула просьбы кшталту: зрабіце мне ляльку пад мой інтэр’ер, пад мой камод… Канечне, я не раблю. Гэта мой лёс — я не дзіцёнку ўвагу лішні раз надам, а сяду рабіць ляльку. Таму я маю права рабіць тое, што я хачу.
З беларускімі гледачамі і калекцыянерамі мне чамусьці складана камунікаваць. У нас літаральна тры-чатыры чалавекі, якія набываюць мае лялькі. Затое з еўрапейцамі, больш рухавымі, больш жывымі я лёгка знаходжу кантакт — шмат маіх лялек у прыватных калекцыях у Еўропе. Прычым, калі чалавек набыў адну ляльку, ён абавязкова набудзе і другую, і трэцюю — зацягвае як наркотык. І трапляюць яны да людзей, якім за сорак, а зусім не да моладзі, як многія думаюць. Гэта працы для тых, хто пажыў на свеце і разумее мае работы" .
Художница также отметила, что Ирина Хануник-Ромбальская , которая недавно выставила своих манекенщиц, очень похожих по манере исполнения на работы Галины, никакого отношения к ее куклам не имеет. Галина опровергла слухи о том, будто она учила телеведущую кукольному ремеслу.
Интервью Информационно-аналитической онлайн газеты сайт с известным мастером авторской куклы из Беларуси, постоянным участником Бакинского международного биеннале кукол «Fusion doll» Галиной Дмитрук, чьи куклы находятся в частных коллекциях в Германии, Бельгии, Швейцарии, США, Азербайджане и других странах мира.
— Куклы бывают разные. Если говорить о материальной составляющей, то ценовой диапазон весьма широк. Все зависит от имени автора, материала, из которого изготовлена кукла… Уверена, в мире есть очень даже демократичные в этом смысле работы. Но мне более приятна мысль о том, что действительно достойные куклы — это та роскошь, которую могут себе позволить исключительно тонко чувствующие, глубокие люди, обладающие исключительным вкусом. Я нахожусь немного по другую сторону. Я не обладатель своих кукол. Они, как правило, очень быстро находят новых владельцев, но я имею счастье создавать их. Мои куклы — это неотъемлемая часть моей жизни, которая приносит мне огромное удовольствие.
— Давайте непосредственно перейдем к Вашему стилю. Ваши работы сочетают в себе «гламур», «моду», «красоту» и «свободу». Как Вы пришли к такому стилю?
— В разные периоды моего творчества меня «трогали» разные вещи. В более юном возрасте — мода, далее — взаимоотношения людей, какие-то острые, глубоко психологические моменты. С появлением моего сына я стала смотреть на мир в более позитивном ключе и видеть, в первую очередь, красоту. Конечно же, все свое отношение к реальности я честно и откровенно привносила и привношу в кукол. С возрастом мои работы стали мягче, исчезла эпатажность, надрывность и острый драматизм. Сейчас я как будто парю в воздухе, наслаждаясь процессом работы над плавной скульптурой женского тела, созданием исключительно женского и по форме, и по сути образа, вышивкой… Когда что-то кардинально поменяется в моей жизни, зритель незамедлительно почувствует это в моих работах.
— Не хотелось бы Вам создать серию работ в классическом стиле?
— Мне кажется, такие работы есть у меня. Например, последний год я создавала только будуарных кукол в зефирно-ванильных кружевных платьях. Да, у них мои лица, анатомия, мой узнаваемый почерк. Однако по стилю, технологии изготовления, способу крепления частей тела и костюму их вполне можно назвать классическими.
— Вы часто создаете обнаженных кукол, расскажите, чем Вас привлекает жанр ню? Возможно, под обнаженностью Вы хотите показать чувства и эмоции, которые невозможно скрыть. Что Вы об этом думаете?
— Да, вы правы. Цель не столько привлечь внимание к обнаженному телу, сколько персонифицировать куклу, наделить ее человеческими качествами, эмоциями. Детальная скульптура — это всего лишь инструмент, который позволяет мне это сделать, не более того. Я не могу представить себе детально проработанный образ трогательной Леди с живым взглядом, в прекрасном полупрозрачном наряде, не уделив при этом внимание скульптуре тела. В незначительной обнаженности плеч и груди, маленьких складочках тела, манящих женских формах кроется всегда большая часть образа. Мои куклы — это не манекены, плотно одетые в парчу и атлас… Мои куклы — это живые женские образы, лишь слегка прикрытые от посторонних глаз полупрозрачными материями…
— Некоторые специалисты относят жанр, в котором Вы работаете, к эротическому. Не приходится ли Вам сталкиваться с непониманием и критикой в свой адрес?
— (Смеется) С этими «специалистами», к счастью, я не знакома лично. Каждый видит то, что хочет увидеть. Всегда очень четко даю понять, какой концепт я вкладываю в очередную коллекцию. Основными лейтмотивами, как правило, являются любовь, чувственность, спокойная нежность или, наоборот, острый драматизм (в зависимости от настроения всей коллекции). Я не демонстрирую какие-то определенные женские части тела. Я просто создаю женщин, такими, какими я их вижу. Поверьте, зритель, который посмотрит на куклу моими глазами, поймет намного больше… А к вопросу об эротизме… Так он есть в каждой женщине. И уж особенно в привлекательной….
— В одном из своих интервью Вы отметили, что Ваши куклы были восприняты более демократично за рубежом, нежели в Беларуси. Как Вы считаете, почему белорусский зритель так скептически относится к Вашим работам?
— Я не могу сказать, что белорусы относятся скептически. Сейчас белорусская публика знает меня и многие очень даже любят мои куклы. Просто почему-то так сложилось, что признание и поддержку я получила из других государств. Я безумно благодарна в этом смысле Азербайджану, потому что моя выставочная деятельность в вашей стране имела очень теплую министерскую поддержку и помощь. На самом начальном этапе моего творчества меня очень поддержала и продолжает поддерживать большая и известная бельгийская компания производитель товаров для художников, материалами которой я неизменно пользуюсь уже около 10-ти лет. Мои куклы, в своем большинстве, находятся у коллекционеров Европы и России. Надеюсь, что в будущем я, как художник, буду также востребована и в своей стране.
— Поделитесь впечатлениями о Вашей персональной выставке «Ночная сказка» в Баку? Помимо этого, какое впечатление на Вас произвел Баку и его жители, ведь Вы были у нас не в первый раз и уже успели обзавестись азербайджанскими друзьями?
— В Баку я приезжаю уже, как в родной город. Конечно, в первую очередь, я говорю о людях. Я всегда с большой теплотой еду, в первую очередь, не на очередную выставку, а в Музейный центр к его директору Лиане Везировой, в галерею «Арт Кукла», к моему другу художнице, мастеру авторской куклы Фарах Алиевой и ее семье. Баку всегда в моем сердце, а моя персональная выставка «Сказки на ночь» прошла чудесно и душевно. Когда я планирую новые проекты, Азербайджан всегда одна из первых страх в списке, в которой я бы хотела снова выставиться.
— Не думали ли Вы о создании коллекции кукол представительниц разных народов мира, включая расовые особенности?
— Спасибо, я подумаю над вашей идеей (улыбается). На самом деле, помимо славянских, я часто леплю своим куклам азиатские, восточные, греческие и негроидные черты лица. Правда, одеваю я их или в фантастические наряды, или в соответствии с современными модными тенденциями. Но это, конечно, очень интересно, попробовать поработать и над национальными костюмами разных стран.
— Не сложно заметить, что многие Ваши куклы внешне похожи на Вас. А что касается внутреннего мира Ваших героинь? Имеют ли они сходство с Вами?
— Конечно. Они и есть мой внутренний мир. Как иначе? Художник должен быть честным и показывать именно то, что у него в душе. Это форму носа и разрез глаз я могу подсмотреть в лице модели, а внутренний мир можно вложить только вместе со своей собственной душой.
— Почему Вы создаете исключительно представительниц прекрасной половины человечества. Не хотели бы Вы восстановить гендерный баланс, сделав и мужскую куклу?
— Причина в моем кардинально разном отношении к мужчинам и женщинам. Женщины для меня целиком понятны. Мне легко перенести в кукольную скульптуру те или иные женские черты и характер. Я могу восхищаться и любоваться женщинами. А вот с мужчинами все иначе. Как правило, если это восхищение, то настолько сильное, что тут, как правило, не выразить ни скульптурой, ни словами. За всю историю моего творчества я могу насчитать не более 10-ти мужских кукол, и это притом, что я всего создала более двухсот работ (смеется).
— Галина, для Вас важно знать, кто приобретает Вашу работу?
— Да, это очень важно для меня. Я хочу, чтобы кукла, сделанная моими руками и с частичкой моей души, жила у хороших людей. Если вы зададите этот же вопрос другому художнику по куклам, то он даст вам аналогичный ответ. Если художник творит искренне, а не подстраивается под конъюнктуру рынка, для него всегда важна судьба собственного творения.
— Вы выставлялись в разных странах. Скажите, выставка, в какой стране запомнилась Вам, например, лучшей организацией, лучшей атмосферой или не понравилась вовсе?
— К счастью, мне всегда все нравится. Самый радушный и теплый прием и отличная организация всегда на кукольных биеннале в Баку. Это чистая правда и со мной согласятся многие мои коллеги. Очень люблю выставку Салон кукол на Тишинке (Россия) и нашу белорусскую выставку Панна DOLL’я. Она относительно молодая, но организаторы работают всегда на высоком уровне.
— Кукольное искусство – это довольно дорогостоящее занятие. Насколько окупают себя затраты на материалы и прочее?
— Сложно сказать. Чем больше ты создаешь и продаешь кукол, тем больше приходится тратить на выставки и материалы. Чем успешнее художник, тем больше хочется творить и реализовывать различные проекты. А это всегда тянет за собой еще большие расходы. Но в целом, я не жалуюсь и благодарна судьбе, что я занимаюсь любимым делом и могу жить со своего творчества.
— Расскажите про Вашу последнюю серию работ. Чему она посвящена?
— Весь 2017 год я создаю будуарные куклы. У них довольно легкая и понятная многим миссия — красиво сидеть в интерьере и радовать хозяев дома. Как только я закончу последнюю 12-ую куклу, я, скорее всего, закрою коллекцию и издам красивый красочный каталог.
А в данный момент я работаю над моделью для тиражной полиуретановой куклы. Это будет игровая будуарная кукла с наполовину текстильным телом. Полюбившиеся многим пропорции и лица кукол в них сохранены. Такие перемены в творчестве позволят мне намного быстрее создавать кукол и сократить очередь из желающих их приобрести.
— Говорят, что творчество – это самовыражение автора. В этой связи хотелось бы узнать следующее, что Вы хотите сказать людям своим творчеством? Что донести до зрителя?
— В каждой коллекции, и уж тем более, в каждой конкретной кукле, заложена своя мысль. А иногда их даже несколько. Поэтому всем своим творчеством я неустанно говорю со зрителем… обо всем на свете… Но, пожалуй, все мои персонажи объединяет одно большое желание — любить и быть любимой, понимать и быть понятой. А еще огромная вера в то, что все непременно будет хорошо или еще лучше.
— Галина, большое спасибо Вам за интересную и содержательную беседу. Мы Вам желаем удачи, новых выставок и всегда рады видеть Вас в Баку.
— Благодарю, Рустам! Вам спасибо за интерес к моему творчеству.
Фотографии предоставлены Галиной Дмитрук
Рустам Гасымов
Ее картины раскрывают двойственность понятий «мода», «красота» и «свобода». Мастер авторских интерьерных кукол Галина Дмитрук стремится разрушить привычное представление о кукольном искусстве, смешивая формы, переосмысливая классические образы и отражая разные состояния души. «Мои куклы не имеют ничего общего с фэшн-индустрией. Я не пропагандирую ни эротику, ни анорексичные пропорции как образ женской красоты. На создание этих работ меня вообще вдохновляют мужчины. Ведь дело не во внешних формах, а в эмоциях: влюбленность, сострадание, огромное счастье», - объясняет Галина.
Тем не менее организовать выставку таких откровенных работ в Минске довольно сложно: «Многие картины прикрыты. Эта нагота воспринимается как эротика, порнография, как эпатаж. Но ведь моя нагота - это откровение, беззащитность, оголенный нерв, - рассказывает художница. - Я не хочу шить складочки на платьях. Гораздо интереснее показать человеческое тело, поработать с формами, с мышцами, с движением. Поэтому мои куклы зачастую скорее не одеты, чем одеты».
Впрочем, Галина предлагает зрителю не делить кукол на составляющие, разглядывая ноги, губы или глаза. Лучше всматриваться в символы, вглубь картины. «Это мышка, пойманная в мышеловку, - объясняет наша героиня. - Она сделана как механическая мышь, как игрушка, которая стала жертвой собственных желаний. Например, жертва чревоугодия».
А вот эта колдунья варит зелье. «Она вваривает туда свои волосы. Никому нельзя желать зла, - уверена Галина. - Когда готовишь зелье для кого-то, ты ввариваешься в это сам, а потом страдаешь от этого».
Одна из любимых работ художницы - кукла в содранной кроличьей шкуре. Своего рода альтер эго Галины: «Это не Playboy, не зайчик с ушками в красивом красном пеньюаре. Это человек, с которого содрали его собственную шкуру в угоду моде. „Красная комната“ очень близка мне. Не куклы голые, а я голая перед зрителем. Часто себя так чувствую. Будто с меня что-то срывают».
В повседневной жизни Галина - очень энергичный и веселый человек. Мы спросили, почему же все ее куклы такие грустные.
«Я боюсь клоунов. Мне кажется, что застывшая улыбка - это лицемерие. Практически у каждой моей куклы есть маленькая слезка. Ведь плач - очень чистая эмоция. Плакать можно от счастья, от горя, от ностальгических воспоминаний, от хорошей музыки, - рассказывает мастер. - При этом не обязательно улыбаться широкой улыбкой или кривить губы в трагической линии. Иногда происходит катарсис, и вы плачете от того, что наконец-то поняли смысл этой жизни».
«Улитка и ее идеальный дом» - работа, с которой началась идея о комнатах и пространствах. «Мы не должны мешать другим, создавая свое пространство. Всем должно быть комфортно. Эта работа - обращение к людям, которые думают, что я в депрессии и делаю каких-то мрачных чертиков, - объясняет героиня. - Нет, я вижу все в ярких, контрастных цветах. Черный для меня не символизирует траур. Черный - полотно, на котором видна любая фальшь, ложь, любой недостаток».
За семь лет своего творчества Галина сделала около ста кукол. На создание одного персонажа требуется минимум два месяца. Сейчас в работе еще шесть фигурок. «Я хочу, чтобы мои куклы прожили не 2-3 года, а остались после меня на 50 или даже на 100 лет, - улыбаясь, рассказывает художница. - Поэтому я делаю их из дорогостоящей фурнитуры, очень качественных антикварных тканей. Глаза покупаю в Германии. Но мои картины - не декоративная вещь. Это форма, в которую вложено очень глубокое содержание: мое отношение к людям, к миру, к красоте. Это моя жизнь».
Кукол Галины чаще можно увидеть на выставках за границей, чем в Беларуси. Ее работы охотно приобретают коллекционеры из Германии, Бельгии, Швейцарии, США. «Я не хочу экспонировать свои работы там, где публика посмеется или скривится, - говорит мастер. - Не стоит кого-то лишний раз раздражать, навязывать то, что не нравится. Думаю, белорусский зритель должен воспитать себя сам. А мне нужно развиваться, ехать куда-то, демонстрировать свои куклы-картины».
Нередко приходится сталкиваться с непониманием и осуждением со стороны белорусов: «Зачастую что-то новое воспринимается белорусским зрителем очень скептически. А принимать и понимать начинают только после того, как это похвалено в Европе. Почему нашему зрителю так сложно понять, что белорусское искусство тоже имеет место быть, что оно достойно уважения?» Даже в мусульманской стране к куклам Галины отнеслись гораздо лучше, чем дома: «У меня был чудесный опыт экспонирования своих кукол в Азербайджане. Там мои работы были восприняты более демократично, нежели в Беларуси».
Получить такую куклу может далеко не каждый. «Я никогда не делаю кукол на заказ. Это не рынок, не коммерческий проект, - рассказывает Галина. - Если мне понравился человек, у него будет моя работа. Такие люди специально создают пространство для моих картин, вписывают их в свои дома. А если я вижу, что человек хочет от меня просто декоративную вещь, то извините, моя кукла не для вас».
Последний временный дом для новых Галининых работ - Музей современного искусства. Выставка под названием Lux interior проходила до 30 марта.
«В переводе с латыни „Lux interior“ означает „внутренний свет“. Название не имеет ничего общего с евроремонтами, - объясняет Галина. - Мои куклы не являются рабами интерьеров. Они не сделаны под фиолетовый комод или под розовую комнату. Ведь кукла никогда не поменяется. А зритель либо изменит свое отношение к миру, либо уйдет, поняв, что он здесь лишний».
Художница уверена, что ее фантазия может изменить мир к лучшему: «Я не живу в замке и не питаюсь летучими мышами, как многие думают. На мне большая ответственность за то, как люди меняются, глядя на мои работы. Пока я только надеюсь, что меня правильно поймут. Если кроме оголенной скульптуры человек не видел других работ в стиле ню, то довольно сложно судить о моих картинах. Очень хочется, чтобы белорусский зритель стал более открытым для того, чего он раньше не видел».
В феврале в Минске выставка похожих откровенных кукол. Телеведущая и модель Ирина Хануник-Ромбальская продемонстрировала в своих работах изнанку модельного бизнеса. Тогда у некоторых зрителей возникло чувство дежавю. «К куклам Ирины Хануник-Ромбальской никакого отношения не имею. Я не учила ее, не давала никаких мастер-классов, - рассказывает Галина. - Года два назад Ирина приобрела у меня куклу. С этого, наверное, началось ее увлечение. Но я хотела бы предостеречь белорусского зрителя и объяснить, что есть фейк, а есть оригинал. Это очень важно. Работы Ирины - это чистой воды плагиат как минимум у двух художников. Ситуация с выставкой очень затронула и поразила многих людей: кукольников, коллекционеров».
Ирину Хануник-Ромбальскую такое обвинение шокировало: «Если углубиться в дефиниции модного понятия фейк, то есть еще и люди-фейки. Безумно жаль, что человек, которого считал близким, оказался одним из них. Ни одного плохого слова от меня в адрес Гали никто и никогда не слышал. Лишь уважение, радость ее достижениям и защита, когда те самые пресловутые кукольники обвиняли в плагиате у одного российского автора ее саму. Хотелось эпатажа или скандала? Автор ошиблась. Есть у меня на данном жизненном этапе другие занятия и чаяния».
